Ходорковский, Лебедев: навстречу третьему процессу
Когда Михаила Ходорковского и Платона Лебедева начут судить в третий раз, участники процесса будут, наверное, те же. Может быть, только местами поменяются.
Больше всего участники процесса, который уже почти год длится в Хамовническом суде Москвы, напоминают коллектив советского НИИ, занятого какой-нибудь идеологически важной, но туманной проблематикой, вроде разработки Продовольственной программы. Цель занятий неопределенна и, похоже, недостижима; вероятность быть выгнанным с этой службы равна нулю; длится все это уже давно; так давно, что, естественно, в коллективе сложились противоборствующие группировки, которые изжить друг друга не могут, но и мирно сосуществовать им не по силам.
Начальником над коллективом поставлен Данилкин Виктор Николаевич. Не похоже, что он был такому назначению очень рад: к этому моменту он уже сделал отличную для своих лет (под пятьдесят) карьеру, стал председателем столичного районного суда, и скользкое во многих отношениях дело Ходорковского-Лебедева оказалось для него сплошной обузой. Зато похоже, что начальство, до которого смог достучаться Виктор Николаевич с вопросом «Как судить?», ничего внятного сказать не смогло, и судья Данилкин в ожидании дальнейших указаний искренне старается поддерживать некоторое равновесие сторон во вверенном ему процессе: удовлетворил ходатайство защиты – не забудем теперь про обвинителей, цыкнул на адвоката – рявкнул на прокурора. При этом складывается ощущение, что непредсказуемость исхода даже доставляет Виктору Николаевичу некоторое профессиональное и человеческое удовольствие.
Одну группировку возглавляет прокурор Валерий Алексеевич Лахтин, сутулый и закомплексованный мужчина средних лет. Сутулость его бросается в глаза, а закомплексованность становится заметна, когда Валерий Алексеевич одним пальцем набирает текст на клавиатуре ноутбука: он близорук, поэтому наклоняется вплотную к экрану и щурится, как школьница, которая убеждена, что ношение очков погубит ее личную жизнь.
Еще одно слабое место Валерия Алексеевича – родная речь: когда он торопится или раздражен, падежи, склонения и спряжения в его выступлениях ведут себя, как кони и люди в поэме Лермонтова «Бородино». Тут он мог бы взять пример с Виктора Николаевича Данилкина, который знает пределы своих возможностей и даже не пытается обратиться по имени к другому прокурору – Гульчехре Бахадыровне Ибрагимовой (видимо, пару раз обжегшись на этом рубеже), а находит элегантные способы привлечь ее внимание безличностно.
Еще двое прокурорских выступают пока вторым планом, даже не на подпевках, просто присутствуют при отправлении правосудия.
Шохин Дмитрий Николаевич отличается двумя вещами. Во-первых, у него есть ноутбук, как у Лахтина, и когда Шохин приходит на процесс, отставание от адвокатов по электронному обеспечению (у тех по компьютеру на нос) немного сокращается. Во-вторых, он триумфатор первого процесса в Басманном суде, и в Хамовническом, похоже, выполняет роль талисмана. Иначе непонятно, зачем ходит, потому что молчит все время и улыбается. Улыбается и молчит, как будто что-то знает. Секрет успеха, может быть?
Ковалихина Валентина Михайловна тоже из прокурорских, но чем занимается в Хамовническом суде – еще одна загадка, потому что молчит с утра до вечера, чисто Шохин. А внешность имеет доброй, но строгой бабушки собственных внуков. С опытом работы в ОБХСС, похоже, бабушка, судя с одной стороны, по возрасту, а с другой – методом исключения приходим мы к этому выводу, потому что и Лахтин, и Шохин, и Гульчехра Бахадыровна прибыль от выручки отличают с трудом. Этот пробел в знаниях им в данном конкретном процессе, конечно, мешает, и нужда в помощниках становится очевидна.
Бронированное стекло клетки в зале №7 Хамовнического суда отделяет прокурорских от соперничающей группировки обвиняемых.
То ли дело, прости господи, прокуроры. Какие ни есть, но обедают они в столовой Хамовнического суда (мечта гастроэнтеролога) и одеваются не по-адвокатски: по костюмам ничего не скажешь – форма, а обувь, не регламентированная уставом, говорит о многом, не выше «Терволины». К родным очагам после службы прокуроров уносит казенная «Газель», что социально сближает их с подсудимыми.
Как в любом коллективе, пораженном внутривидовой борьбой, самую большую группу составляют не активные участники противостояния, а сочувствующие разным группировкам. Здесь безусловный численный перевес на стороне болельщиков Ходорковского и Лебедева: постоянно присутствующие родственники, забредающие время от времени знакомые и незнакомые общественные лица, пожилые активисты из группы «Совесть» в майках с надписью «Солидарность», журналисты, закрепленные за процессом.
Противная сторона на прошлой неделе могла похвастать только появлением журналиста Михаила Леонтьева, и то не наверняка: посидел час, выразил лицом глубокую брезгливость, непонятно, правда, кому адресованную, и отбыл. Конвой и судебных приставов к сочувствующим отнести нельзя, они – как адвокаты: примыкают к прокурорским, но за деньги, к тому же с подсудимыми обращаются уважительно, почти дружески.
Вообще, та нестрастность по отношению к оппонентам, которую проявили Ходорковский и Лебедев применительно к Голубовичу, отличает всех участников процесса. Даже пафосные филиппики прокуроров производят впечатление дежурных и обязательных, да и возмущаются они строго по очереди. При этом за рамки некоторых приличий никто не выходит: подсудимые просят перерыв из-за насморка – прокуроры не гадюшничают; надо отпустить свидетеля в Лондон к несовершеннолетней дочери – подсудимые со вздохом соглашаются, хотя, наверное, и вспоминают в этот момент собственных детей.
И дело, похоже, не в общей усталости. Просто все знают: то, чем они здесь занимаются, вероятно, дело нужное, но по-настоящему важные вещи – у кого карьера, у кого гонорар, у кого судьба – решатся не здесь и не сейчас. Ходорковский, Лебедев, защитники собирают, похоже, материал для Страсбурга. Лахтин с коллегами готовятся отчитываться перед начальством. Судья Данилкин в отсутствие указаний просто судит. Публика от всего происходящего тоскует, но другого процесса Ходорковского и Лебедева ни у кого для нее нету. Конвою только хорошо, он просто работает.
Вряд ли дело Ходорковского и Лебедева ограничится двумя судами. Если нынешний процесс в Хамовническом суде пройдет с тем же успехом, что и предыдущий, в нарицательном Басманном, его фигуранты получат, наверное, лет по пятнадцать. Но все же не пожизненный срок.
Оба они производят впечатление людей крепких и жизнелюбивых. Самый важный их недоброжелатель тоже мужчина спортивный и, главное, не собирающийся отходить от дел, трудоголик. Это значит, что по истечении второго срока судебную шарманку придется крутить вновь, чтобы Ходорковский и Лебедев продолжали сидеть.
Или карты лягут иначе, совсем иначе, и выяснится, что люди сидели ни за что, так ведь уже много раз бывало в нашей истории.
Как же тогда будут называться те, кто их упек в тюрьму? А как быть с конфискованной собственностью? А может быть, упеченные в тюрьму Ходорковский и Лебедев – это не единственное преступление не будем сейчас уточнять чье?
Вольно или невольно, нравится это кому-то или нет, но Ходорковский и Лебедев своим упрямством в двух судебных процессах сделали третий неизбежным. Ведь для того, чтобы ответить на эти вопросы, все равно понадобится суд. И чтобы их избежать – тоже.
Хамсуд
Весна. Где-то в северо-восточной Африке и над Красным морем — традиционный хамсин, буквально выдувающий силы из неосторожного странника. А на Родине — хамсуд — Хамовнический суд. Вот она я, впечатленный очевидец…
Рядовой день процесса по второму делу Ходорковского и Лебедева. С 11.30 до 14.10, а потом с 15.30 до 17.30. Лахтин читает очередные тома. Время от времени «зависает». Тогда включается несгибаемая Гульчехра. Делает ему скоренько ctrl-alt-del (не подумайте плохого, все на публике), и монотонное чтение продолжается. Скрупулезное изложение событий 1997 года. В конце заседания, около половины шестого вечера, Ходорковский обратился к суду по поводу того, что вопросы и возражения, ежели таковые возникают, должны быть оглашены в момент возникновения… Не тут-то было. Упреки и подозрения могут быть озвучены… тогда, когда разрешат.
Вот вы скажете, я пристрастный зритель? Абсолютно пристрастный. Хотя бы потому, что сами Ходорковский и Лебедев, будучи вынуждены воленс-ноленс разбираться в тонкостях юридического процесса, в своих заявлениях безусловно понятны. Даже мирно спящая все заседания охрана просыпается на их заявлениях. А люди, говорящие от имени государства, имеющие все возможности в плане подготовки этого процесса, — эти люди который день монотонно читают черт знает что. Это почему же мне, гражданину России, пытаются впарить эту лабуду?
Более того, Ходорковский в конце заседания — ему дали возможность высказаться после половины шестого — замечает, что идет ИЗЛОЖЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ БЕЗ ОБОЗНАЧЕНИЯ ДЕЯНИЯ. То бишь, о чем шумите вы, народные витии, за деньги налогоплательщиков? А о том, что так коротко и ясно однажды вербализовала несравненная Гульчехра — мнение Ходорковского никого не интересует, а с Лебедевым все равно обойдутся так, как и было задумано. Еще раз, в чем вы сейчас обвиняете? Обвиняете от лица государства? В том, что Ходорковский поручил осуществление хищения Лебедеву в такой-то период? А Лебедев уже представил доказательства того, что ни в каких российских организациях, в частности в юкосовских, в данный период не работал. А суд эти доказательства не учел. Окей, если, по-вашему, для расправы с неугодными все средства хороши, тогда зачем это всё — суд, бесконечные псалмопения Шохина и Лахтина, репризы Ибрагимовой под кивание судьи Данилкина? Все это происходит опять-таки на деньги налогоплательщиков… То есть хотите возвращения к тройкам? Нет у вас, по счастью, такой возможности! Тройки, как выясняется, есть, но полномочия у них не те… И коль скоро поставили эти тройки в такую неудобную позу — доказывать подкоп от Бомбея до Лондона без возможности устрашения, — хорошо бы им подготовиться получше. А то выглядят жалкими троечниками все поименованные Шохин, Лахтин и, конечно, Гульчехра Бахадыровна.
Сколько раз в процессе второго дела звучали требования говорить так, чтобы было слышно и понятно? И каждый раз одна и та же проблема. Делается всё для того, чтобы интерес к процессу был утрачен. А зачем к этому стремиться, если процесс, согласно мнению Ибрагимовой — идеальный? Что ж тогда горделиво не дать убедиться в идеальности процесса каждому желающему? Вообще, зачем открытый процесс? Почему он так важен для общества? Чтобы пришли журналисты и донесли суть до кресел, в которых отдыхает население? Или для того, чтобы граждане сами сделали для себя выводы — сколь успешно от их имени действует государство? Представьте себе ситуацию — в перерыве в закрытую комнату со слезами влетает Лахтин и кричит: ну, хватит уже меня позорить, я же профессионал, в конце концов! А за ним — Шохин. А за ними буквально падает на стол с графином безутешная Гульчехра… И наконец, для довершения мизансцены, вбегают, сдирая с себя автомат и бронежилет, судебный пристав и вооруженная охрана…
Это ровно то, что они должны сделать, по впечатлениям очевидцев. Они этого не делают. Потому что все мы, просвещенные обыватели, понимаем: на Ходорковского и Лебедева есть политический заказ. И неважно, как именно он будет выполнен. Он будет выполнен, и точка, как неосторожно призналась Гульчехра Бахадыровна Ибрагимова.
А вам шашечки или ехать? Вас, вот сейчас подумайте, и правда обокрали Ходорковский и Лебедев? Или вас обокрал кто-то из тех, что прихватизировал успешную компанию, платившую в бюджет налоги? А вам самим за себя в такой ситуации не обидно? Мне — обидно. Я хочу услышать вменяемые доказательства вины, если таковая имеет место. И меня не убеждает засыпающий над восьмым томом господин Лахтин. А томов еще больше сотни. А реагировать на предъявленное — нельзя, пока не закончат чтение всех томов. А тогда уже все забудут, как маму родную зовут, а не только то, что говорилось в восьмом или пятнадцатом томе.
И еще — объясните мне, пожалуйста, существует ли такая штука, как порог усвоения? Если обвинение зачитывает все тома, не давая себя прервать, а судья Данилкин в это время изо всех сил делает вид, что он бодр, кто мне гарантирует, что он воспринимает суть процесса и, следовательно, будет отправлять функции закона, а не заказа? А суд как состязание сторон обвинения и защиты — будет состязать эти стороны, если к началу чтения второго тома судья вряд ли без подготовки изложит содержание первого? Почему, если эти люди виноваты, в их отношении идет не соблюдение, а профанация закона? И почему, если вас, налогоплательщика, это устраивает, то вас не устраивает гаишник-взяточник, чиновник-хапуга и любой начальник-стяжатель и плут? Кушаем, друзья мои, всё — наше.
Указ Президента РФ от 30 июля 2010 г. N 944 «О награждении государственными наградами Российской Федерации»
Указ Президента РФ от 30 июля 2010 г. N 944 «О награждении государственными наградами Российской Федерации»
За заслуги в законотворческой деятельности и многолетнюю добросовестную работу наградить:
Чащина Владимира Федоровича — председателя Красноярского городского совета депутатов.
Карелову Галину Николаевну — заместителя председателя Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам.
Медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени
Сидорова Александра Николаевича — заместителя председателя Думы Ханты-Мансийского автономного округа — Югры.
Медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
Анденко Сергея Анатольевича — заместителя председателя Законодательного Собрания Санкт-Петербурга
Мелкова Владимира Николаевича — председателя совета депутатов Новосибирского района Новосибирской области
Соломаху Леонида Антоновича — депутата Норильского городского совета депутатов, Красноярский край.
За заслуги в укреплении законности и многолетнюю плодотворную работу наградить:
Переплеснина Олега Борисовича — первого заместителя председателя Арбитражного суда Республики Карелия.
Медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
Ибрагимову Гульчехру Бахадыровну — старшего прокурора отдела Главного управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Генеральной прокуратуры Российской Федерации
Кобылякова Виктора Ивановича — заместителя начальника Юридического управления — начальника отдела Федеральной службы по финансовому мониторингу.
Присвоить почетное звание
«Заслуженный юрист Российской Федерации»
Амирбекову Касумбеку Ильясовичу — руководителю следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Республике Дагестан
Валуйскому Николаю Семеновичу — судье Арбитражного суда Белгородской области
Гаджимагомедову Гаджимагомеду Алиевичу заместителю директора Правового департамента Аппарата Правительства Российской Федерации
Наумову Алексею Алексеевичу — заместителю начальника Юридического управления Федеральной службы по финансовому мониторингу
Скуратовскому Михаилу Львовичу — председателю судебного состава Арбитражного суда Свердловской области
Суховой Ирине Борисовне — председателю судебного состава Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда, Воронежская область
Тумановскому Сергею Александровичу — заместителю начальника отдела Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Псковской области.
Президент Российской Федерации
Москва, Кремль
30 июля 2010 г.
N 944
//Текст Указа опубликован в Собрании законодательства Российской Федерации от 2 августа 2010 г. N 31 ст. 4215
Обвинителями сестер Хачатурян стали прокуроры, работавшие по делам ЮКОСа и Немцова
Гособвинение на процессе по делу старших сестер Хачатурян Крестины и Ангелины, обвиняемых в убийстве отца, представляют прокуроры Мария Семененко и Гульчехра Ибрагимова. Об этом рассказал адвокат одной из девушек Алексей Липцер.
Семененко участвовала в процессах в отношении убийц политика Бориса Немцова и журналистки Анны Политковской, футбольного фаната Егора Свиридова, полковника Юрия Буданова и «бицевского маньяка» Алексея Пичушкина.
Ибрагимова была обвинителем бывшего глава ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего сотрудника МВД Дмитрия Павлюченкова по делу об убийстве Политковской.
Ранее Мосгорсуд провел предварительное слушание по делу двоих старших сестер Хачатурян. Решение по его итогам будет оглашено на следующей неделе.
27 июля в межквартирном холле дома на Алтуфьевском шоссе было обнаружено тело 57-летнего мужчины с множественными колото-резаными ранениями шеи и груди. По подозрению в убийстве по предварительному сговору были задержаны его дочери в возрасте 17, 18 и 19 лет.
По данным СКР, на допросе девушки признали вину и объяснили свой поступок тем, что отец на протяжении долгого времени причинял им моральные и физические страдания.
Wiki:К восстановлению/7 января 2011
| Начинающим · Сообщество · Порталы · Награды · Проекты · Запросы · Оценивание |
| К восстановлению: 2 октября • 3 октября • 4 октября • 5 октября • 6 октября • 7 октября • 8 октября • 9 октября | > | |
| Архив запросов на восстановление. См. также проекты Википедия:К удалению, Википедия:К улучшению. | ||
Здесь находятся завершившиеся обсуждения. Просьба не вносить изменений.
Содержание
Шаблон:Маршрут общественного транспорта
Планирую создать по типу Template:MelbourneTramInfobox. Восстановите, посмотрим что там было. Андрей! 09:43, 7 января 2011 (UTC)
Да… необходимо подумать.—Андрей! 13:17, 17 января 2011 (UTC)
Ибрагимова, Гульчехра Бахадыровна
Статья была удалена через непродолжительное время после создания по незначимости (С5). В обсуждении было высказано мнение что отсутсвуют доказательства нетривиального освещения деястельности персоны. Позволю себе привести ряд дополнительных источников по последнему делу ЮКОСа (как наиболее свежему в памяти):
Аналогичных источников можно насобирать и по делу об убийстве Козлова. Я убежден что несмотря на то, что персоналия известна благодаря выполнению своих профессиональных обязанностей, то как она их выполняет, делает её достойной отдельной статьи в википедии 190.248.13.250 14:54, 7 января 2011 (UTC)