Журнал «Огонек» объявил о закрытии
Редакция журнала «Огонек» объявила о закрытии издания и выходе последнего печатного номера. Обращение опубликовано на сайте «Коммерсанта».
Последний «бумажный» номер вышел 21 декабря. Редакция работала в том же составе с 2009 года, когда «Огонек» купил издательский дом «Коммерсантъ».
В обращении говорится, что еще один номер выйдет на следующей неделе, но будет доступен только онлайн. Редакция подчеркнула, что сотрудников «Огонька» известили об увольнении «в связи с оптимизацией организационно-штатной структуры» издательского дома.
«Что будет дальше с журналом, которому только что исполнился 121 год,— интрига», — заметили в журнале. Редакция посчитала, что вероятно издание перестанут выпускать совсем.
«Огонек» поблагодарил издательский дом «за предоставленный приют и проявленную за минувшие годы «совместного проживания» заботу» и выразил надежду, что их закрытие поможет «пережить непростое нынешнее время» ИД «Коммерсантъ» и его акционеру.
Журнал «Огонек» был известен как общественно-политический и литературно-художественный еженедельник еще в Российской империи. Первые выпуски датируются 1899 годом и выпускалось вплоть до 1918 года. Издание продолжило выходить и во времена СССР, с 1923 года. В советский период датой основания журнала считалось 1 апреля 1923 года, но в начале 1990-х редакция издания решила продолжить хронологию от 1899-го.
Издательский дом «Коммерсантъ» приобрел «Огонек» в 2009 году, когда издание вновь стало убыточным, а печатные выпуски не выходили несколько месяцев подряд. ИД занялся возрождением журнала в классическом формате. Виктор Лошак стал главредом издания, в результате удалось восстановить классический «увеличенный» формат, матовость страниц, а прежний коллектив был сохранен. К 2012-ому издание добилось тиража в 100 тысяч экземпляров, однако к 2020-му он сократился почти вдвое, а журнал стал выходить счетверенными номерами.
Последняя колонка
Все будет хорошо!
Первый мой текст в «Огоньке» назывался «Я завела себе мужчину». Он быстро разошелся по интернету и его еще много лет перепечатывали под разными именами, почему-то особенно охотно — в украинских газетах и журналах, где приписывали авторство то какой-нибудь Тетяне, то Олександре. В выступлениях комиков на телевидении тоже звучали цитаты из него, вроде: «Вот бы на прилавках магазинов появились пакеты с надписью: «Еда мужская. 10 кг». Купила — и день свободна». А в Питере до сих пор идет спектакль: актрисы, не смущаясь, слово в слово декламируют всё, мною тогда написанное. И мне лень с ними судиться. А может, стыдно: вдруг и в суде начнут зачитывать куски из того произведения, которое теперь, спустя двадцать лет, уже не кажется мне таким талантливым.
А в 2001-м я воображала себя гением. Господи, это было так давно, что платья, которые я носила тогда, снова вошли в моду! В федеральной прессе в те годы почти не писали о межполовых отношениях. Так что я со своими идеями о равноправии просто оказалась новенькой, только и всего. «Новая,— так и сказал редактор.— Муха не сидела еще». И непривычные статьи про мужчин и женщин набирали огромное количество просмотров, мне приносили натуральные мешки писем — многие еще писали на бумаге: «Дорогая редакция! Ну кто будет читать вашу Радулову? Три калеки в пять рядов?» На журналистских тусовках меня начали ловить коллеги — за «вообще-то, Наталья, я не люблю истории про мужиков и баб» следовало «давай я тебе расскажу, что думаю насчет сексизма», и через полчаса у меня пропадало всякое желание жить дальше. Со мной дискутировали, меня проклинали, зэки и моряки признавались в чувствах: «Вы красивы и неприступны, как Севастополь», мне, «страшной феминистке», обещали набить морду и оторвать ноги. И в редакции, на такой успех глядя, окончательно закрепили за мной «гендерную тему». Во что я ввязалась! Я брала интервью, писала большие статьи для отдела «Наука», сделала миллион репортажей — но меня знали только по рубрике «Мужчина и женщина». Хоть тресни. И не то чтобы мне это не нравилось, но попробуйте каждую неделю, двадцать лет, без единого перерыва, писать о гендерных стереотипах, гендерной дискриминации, гендерных ролях… Да это восхитительно! Я была убеждена, что меняю старый, патриархальный мир.
Меня даже стоматолог узнал! Спросил: «Вы та самая Радулова?» И я, покраснев, пролепетала: «Однофамилица»,— и убежала на улицу в бахилах. Я ликовала! Читатели столько раз признавались: «Я начинаю читать журнал с конца, с вашей колонки»,— что я приосанилась, когда это же заявил один из министров. «Открываю журнал «Огонек» с конца,— говорил он, и я расплывалась в понимающей улыбке.— Да, первым делом смотрю предпоследнюю страницу. Потому что там… кроссворд!»
И вот, вероятно, пришло время написать последнюю колонку, поблагодарить дорогую редакцию и любимых читателей, мужчин и женщин, за чудесное путешествие, которое мне подарили и в которое я и не собиралась. Я пишу и смотрю на картонную табличку на своем столе, когда-то отпечатанную «Огоньком» в подарок друзьям: «Всё будет хорошо». Это огоньковское убеждение не раз помогало мне пережить действительно тяжелые дни. Помогает и сейчас, когда кажется, что судьба послала худший новогодний подарок. И, уж простите за пафос, мне хочется убедить всех, кто читает этот небольшой текст в конце номера, как обычно. Всё будет хорошо. Впереди — кроссворд.
Угас ли «Огонек»? Редакция легендарного журнала объявила о выходе последнего номера
Лента новостей
Все новости »
В коллективе говорят, что ИД «Коммерсантъ» сократил всю редакцию. В издательском доме признают оптимизацию, но отмечают, что окончательных решений пока не принято. Есть ли перспективы, что журнал не закроют?
Редакция легендарного журнала «Огонек» объявила о том, что в понедельник, 21 декабря, вышел последний печатный номер. А впереди остался всего один выпуск онлайн-версии. Дальше — неизвестность. В коллективе говорят, что ИД «Коммерсантъ», которому принадлежит бренд «Огонек», сократил всю редакцию. В издательском доме признают оптимизацию, но подчеркивают, что окончательных решений по «Огоньку» пока не принято.
«Что будет дальше с журналом, которому только что исполнился 121 год, — интрига. Поскольку сотрудников «Огонька» известили об увольнении «в связи с оптимизацией организационно-штатной структуры» ИД, напрашивается вывод: не только людям, но и самой редакции журнала в оптимизированном хозяйстве ИД «Коммерсантъ» места не нашлось», — говорится в прощальном письме редакции.
Радиостанция Business FM попросила главу издательского дома «Коммерсантъ» Владимира Желонкина прокомментировать это письмо:
Владимир Желонкин глава издательского дома «Коммерсантъ» «У нас решение о выходе или невыходе «Огонька» не принято, соответственно, есть развилка — может, будет выходить, может, будет выходить в том числе и в бумаге, может, будет выходить только в электронном виде. Есть вариант, что он будет выходить не в периметре издательского дома «Коммерсантъ», то есть пока никаких решений не принято. Какая-то часть людей, да, сокращается в связи с оптимизацией».
По словам менеджера, уведомления об увольнении получила лишь часть сотрудников «Огонька». Пока еще действующий главред журнала Сергей Агафонов заявил, что речь идет о всех сотрудниках, кроме архивариуса и двух беременных женщин, которых сократить нельзя. А издательский дом, как и в письме, так и в комментарии Business FM, Сергей Агафонов поблагодарил:
Сергей Агафонов главный редактор журнала «Огонек» «Мы признательны издательскому дому, потому что последние 11 лет мы жили под его крышей. Входили в него, но, к счастью, не были его частью, пользовались определенной автономией. В общем делали, что хотели, нам особенно в этом не мешали. Поэтому кроме спасибо сказать нечего. То, что они приняли такое решение, видимо, какие-то резоны на это были, но мы их не знаем».
Конкретных планов на будущее у коллектива пока нет. Но очевидно, что эпоха печатных общественно-политических изданий подходит к концу. Легендарный Newsweek прекратил выходить на бумаге в конце 2012 года, U.S. News & World Report перешел в онлайн еще на два года раньше. Есть конечно исключения — например, тот же Der Spiegel со своим актуальным миллионным еженедельным тиражом. Но в целом эпоха ушла. И в случае с «Огоньком» слово эпоха тоже уместно.
Какая первая ассоциация возникает у вас, когда вы слышите словосочетание «журнал «Огонек»? С этим вопросом радиостанция Business FM обратилась к журналисту Виталию Лейбину.
Виталий Лейбин главный редактор сетевого издания «Репортер» «Перестройка, образец перестроечной журналистики — это главное. Переворот от цензурной прессы к бесцензурной. Я видел этот «Огонек», я его читал. Там бешеный драйв, бешеные тиражи. Это было очень и очень круто. Потом «Огонек» переживал разные крутые периоды. «Огонек» — это легенда. Будет очень жалко, если он исчезнет. Я думаю, что все-таки этого не произойдет, такие вещи не должны исчезать».
Раньше Виталий Лейбин был главным редактором «Русского репортера» — журнала, который в печатной версии выходил с 2007 года по 2020 год (с перерывом в 2016–2017 годах).
Погаснет ли «Огонек»?
Для меня это очень печальное событие.
И одной лишь разницей принципов рыночной и государственной экономик это не объяснить.
«Огонек» и в 2020 году печатал материалы, которые ни в коем случае нельзя пропустить. Одним из таких материалов была статья знаменитого барда и доктора наук, ученого- геофизика Александра Городницкого «Девочка и миф», посвященная истерике вокруг глобального потепления и всемирной подростковой активности Греты Тунберг. Ничего лучшего по постановке мозгов на место я за последние три года не читала. А постановка мозгов на место и есть миссия качественных СМИ.
Многим сегодня может казаться, что во времена фейков, хайпов, стримов и разрастающихся соцсетей она невыполнима. Но ее возникновение и выполнение не результат множества конкурентных слагаемых, экономической перетасовки карт, мелькания удачи и неудачи. Миссия должна быть выполнена уже потому, что она принята.
Это больше всего побуждает надеяться на то, что «Огонек» вернется.
И тем не менее
Тут оживленно комментируют закрытие журнала «Огонек». У меня двойственное чувство по этому поводу. С одной стороны, действительно жаль, ведь с этим журналом жили наши родители, а прежде их родители, мы, наши дети. Я и сам не раз печатался в «Огоньке», за что благодарен его начальникам, например, Борису Минаеву. Но с другой. Если мы признаем, что эта жизнь течет по рыночным законам, то тогда зачем лить слезы по поводу тех, кто этим законам не соответствует?
Жаль не только этот журнал, но и многие другие почившие в бозе знаменитые издания, с которыми мы выросли. Значит, появятся новые, с которыми будут расти наши дети и внуки.
«Огонёк» задули
Журнал «Огонёк» закрыт. Формально — вчера.
Писать сейчас про «Огонёк» — всё равно, что писать некролог старому другу, который умер много лет назад. И ладно бы умер по-человечески: отпели, похоронили, поплакали. Но он же очень долго был ходячий мертвец: по паспорту «Огонёк», а по сути — чёрт его знает.
Фото: Александр Минкин
Когда-то, в конце 1980-х, он был нарасхват; тираж подбирался к 5 миллионам. Войдёшь в метро — все читают «Огонёк» (так потом в начале 1990-х войдёшь в вагон — у всех «МК»). А в последние годы в самолёте давали бесплатно, да не все брали.
Судьба «Огонька» типична для нашего времени: названия сохранились, а душа давно отлетела: «Известия», «Московские новости», «Литературка».
33 года (1953—1986) «Огоньком» правил чиновный сталинист, автор бездарных пьес Софронов, журнал был убогий, в одном ряду с «Колхозницей», «Работницей», «Крестьянкой» и прочей «Красной синькой» (журнал о работе прачечных).
В 1985-м страну возглавил Горбачёв, в 1986-м «Огонёк» возглавил Коротич, и у журнала началась другая жизнь, звёздная полоса. О нём вообще-то надо роман писать, а не скупую похоронку.
В народе Коротича считали храбрецом, но внутри, в редакции, очень хорошо знали, что настоящий герой — это Егор Яковлев («Московские новости»), а Коротич — строго в разрешённых рамках. Поэтому, кстати, на «Огонёк» подписка была без ограничений, а на «Московские новости» — фигу. Народ приезжал читать «МН» на Пушкинскую площадь, где у входа в редакцию газета висела на стенде.
Коротич осуществлял представительские функции, а журнал делали Гущин — первый зам главного, Юмашев — завотделом писем, Чернов — отдел культуры.
Вот пример тогдашней жизни (спустя 30 лет, пожалуй, можно рассказать). Цветная вкладка печаталась отдельно, заранее, в другой типографии, в Подольске (потом её каким-то образом вшивали в чёрно-белые страницы). А на ней каждый раз какой-нибудь современный художник. И вот Коротич разглядывает цветную вкладку будущего номера, мы стоим — ждём вердикта. Коротич тычет пальцем в картинку:
— А это что?
— А это, Виталий Алексеевич, орнамент.
— Это же еврейские буквы!
— Да, Виталий Алексеевич. Этому художнику понравился шрифт, и он из этих букв сделал орнамент.
— А что тут написано?
— Ничего.
— Вы знаете иврит?
— Никак нет, Виталий Алексеевич.
— А вдруг здесь написано что-то против Горбачёва?
— Виталий Алексеевич, этот художник еврейского языка не знает, он не может ничего на нём написать. Он просто использовал эти буквы как завитушки.
— Так, это в макулатуру, срочно готовьте другую вкладку.
Ничего, наша доблесть была не в картинках, а в словах. Мы возвращали к жизни исторические факты, сталинисты ненавидели «Огонёк» люто, делали всё, чтобы закрыть журнал. Когда я написал заметку «Хлопкораб» о том, как полуголодные дети в Средней Азии вместо того, чтобы ходить в школу, убирают хлопок на полях, отравленных дефолиацией (заменил всего одну букву в почётном звании «хлопкороб»), то на внеочередной сессии Верховного Совета СССР Рафик Нишанов (тогда большой начальник при Горбачёве) кричал, что журнал «Огонёк» оскорбил хлопкоробов:
— Хлопкоробы никогда не были рабами и ими не будут! А «Огоньку» надо бы гореть ярким пламенем! Согревать людей, побуждая их к трудовым подвигам во имя Перестройки! А не дымить и не отравлять людей ядовитым дымом! (Бурные аплодисменты.)
Чем это всё кончилось — отдельная детективная история. Говорю же, об «Огоньке» надо роман писать. Это было волшебное слово. В 1990-м, в Париже состоялась историческая встреча Горбачёв—Миттеран. Я аккредитован не был, ни в каких списках не состоял, но у ворот дворца показал удостоверение «Огонька», и офицер полиции отдал честь: проходите!
Авторами статей были знаменитые историки, экономисты, писатели, поэты — напечататься там считалось за честь.
Фото: Александр Минкин
. Открываешь первый номер за 1991 год, а там лауреаты премии журнала «Огонёк» за 1990-й. Какие имена! Василий Аксёнов, Алла Боссарт, Анатолий Головков, Фазиль Искандер, Александр Кушнер, Григорий Остер, Людмила Петрушевская, Роберт Рождественский. Я смотрел на свой портретик в этом иконостасе и был уверен, что это выше, чем Государственная премия.
Прощай, «Огонёк»! ты надолго пережил свою славу.