Новое в блогах
В разговоре с одним знакомым зашла речь о еврейских вероотступниках («мешумедах») и вообще об ассимиляции. Вопрос не простой, обсуждать и дискуссировать можно бесконечно. Известны имена очень многих евреев, отказавшихся от иудаизма, но принесших в науку, культуру, искусство много такого, за что их или чтит, или ненавидит значительная часть культурного мирового сообщества.
Известный философ-материалист Б.Спиноза, будучи отлучённым от еврейской общины, остался атеистом, что было в те времена весьма опасным для жизни. Но он вошёл в историю философии как один из известных учёных.
Известный немецкий адвокат Генрих Маркс обратил своих детей в христианство, и при этом не мог в страшном сне увидеть, как его сын Мордехай (в последствии Карл) станет оракулом мирового коммунизма. И как Гитлер «. признавался, что многое из своих «проницательных взглядов» на еврейскую сущность он почерпнул из творений Маркса, чью работу «К еврейскому вопросу» фюрер считал образцом нацистской ненависти к евреям».
Нельзя сказать, что еврейскому народу во все времена истории было плохо. Были относительно благополучные периоды жизни еврейства в Англии, Испании, Австро-Венгрии, Германии и др. Но все они оказались лишь иллюзией, которая завершалась, как правило, полным крахом: лишение прав, погромы, изгнание из страны, Холокост.
В то же время многие евреи, выдающиеся личности, покинувшие своё еврейство, напрочь забывают о своих еврейских корнях. В интернете опубликованы воспоминания писателя и публициста Анатолия Козака, который рассказывает о своих учителях, признанных столпах советского кинематографа Е.Габриловиче, Ю.Райзмане, С.Герасимове, М.Ромме. И все они нигде не вспоминали о своём еврейском происхождении. Пожалуй, один Е.Габрилович в своей «Последней книге» в 90-летнем возрасте написал несколько фраз, которые можно приблизительно считать как покаяние.
При написании я использовал материалы Михаила Марголина, за что ему весьма благодарен.
Что означает номер на руке прадедушки?
27 января – Международный день памяти жертв Холокоста
10-летний Эллиот спрашивает у своего прадеда, 90-летнего Джека, что означает синеватый номер, вытатуированный на его руке? Этот вопрос становится смысловым и эмоциональным стержнем будущего документального фильма.
20-минутный американский фильм «Номер на руке прадедушки» (The Number on Great-Grandpa’s Arm) снят режиссером Эми Шац (Amy Schatz) по заказу телеканала HBO. Лента будет показана в субботу 27 января, в Международный день памяти жертв Холокоста. Он отмечается по решению Генеральной Ассамблеи ООН, принятому в ноябре 2005 года. А дата 27 января выбрана потому, что в этот день советские войска освободили концентрационный лагерь Освенцим (Аушвиц).
Именно там, в Освенциме, на руке 14-летнего польского еврея (он позже взял себе имя Джек Фельдман) и был вытатуирован номер. Сегодня житель Рочестера, штат Нью-Йорк, чудом спасшийся от смерти в лагере смерти, вместе со своим правнуком Эллиотом стал героем документального фильма, адресованного семейной аудитории.
«Вероятно, никак не возможно рассказать историю Холокоста ребенку, – пишет в своей рецензии Мэтью Гилберт, обозреватель газеты «Бостон глоб». – Да и кто захочет ранить невинные души подробностями страшных преступлений против человечности и тем самым сильно напугать ребенка, для которого до этого момента самым большим воплощением ужаса был какой-нибудь Джокер из «Бэтмена»?»
Словно отвечая на этот вопрос, Tablet, влиятельный онлайновый американский журнал еврейской жизни, констатирует: «Наконец-то появился приемлемый для юного возраста фильм о Холокосте».
Исполнительным продюсером проекта стала Шила Невинс (Sheila Nevins), которую Эми Шац называет «легендарной». 78-летняя Невинс – авторитетный телевизионный продюсер, президент HBO по производству документальных фильмов и программ. Достаточно упомянуть, что фильмы, которые она продюсировала, получили 26 премий «Оскар».
Режиссер и продюсер Эми Шац давно сотрудничает с HBO и персонально с Невинс, снимая для телеканала документальные фильмы и сериалы преимущественно для семейной и детской аудитории. Она также сотрудничает с каналом PBS. Ее ленты удостоены множества наград, включая восемь премий Emmy. Шац закончила университет Макгилл в Монреале. Живет в Нью-Йорке с мужем и двумя детьми.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» взял интервью по телефону у режиссера Эми Шац.
Олег Сулькин: О Холокосте сняты, без преувеличения, сотни, а, может, и тысячи фильмов и телепрограмм, игровых и документальных. Но для семейной аудитории, для детей – считанные единицы. В чем, по-вашему, причина?
Эми Шац: Тема крайне тяжелая для детского восприятия. Мы решили заполнить эту лакуну. Моя продюсер на HBO Шила Невинс показала мне книжку для детей «Номер на руке моего дедушки» Дэвида Адлера. Девочка расспрашивает своего деда, бывшего узника Холокоста, о его жизни. В книжке это выдуманные персонажи. Перед автором стояла нелегкая задача – адаптировать страшную страницу истории для юных читателей. Это был вызов, и я его приняла. С книжки все и началось.
О.С.: Но ваши герои вовсе не выдуманы.
Э.Ш.: Конечно, нет. Это реальные люди. Мы провели интервью с Эллиотом, который, как выяснилось, очень привязан к своему прадеду Джеку. Джек живет в Рочестере, а Эллиот – в округе Вестчестер, недалеко от города Нью-Йорка. Я всегда начинаю с бесед с детьми, когда работаю над проектами HBO для детской аудитории. Для меня главное – ребенок в центре сюжета, его реакции, его восприятие, насколько он убедителен и эмоционально заряжен. Мне уже приходилось касаться трудных для юного зрителя тем – изменение климата, защита редких животных, развод родителей, смысл жизни, вера и бог, и других. Но, конечно, Холокост – самая сложная тема.
О.С.: Чем именно вас привлек Эллиот? Искренностью?
Э.Ш.: Искренностью, и не только ею. Он для своего возраста удивительно много знает – и об истории Второй мировой войны, и о детстве своего прадедушки в еврейском местечке на территории Польши.
О.С.: Беседы Джека и Эллиота записывались на камеру специально для фильма?
Э.Ш.: Нет. Так получилось, что это был спонтанный часовой разговор в рамках первоначального прослушивания. Эллиот меня сразу поразил своей зрелостью суждений, красноречием, глубоким пониманием проблемы сохранения знаний об истории для новых поколений.
О.С.: Помимо беседы Эллиота с Джеком вы используете в фильме архивную хронику, фотографии, а также анимацию. Сложно ли было монтировать фильм из столь разнородных элементов?
Э.Ш.: С самого начала нам нужно было решить: какие именно фрагменты рассказа Джека подлежат визуализации, а какие предпочтительней не иллюстрировать. Нельзя не показывать тяжелые моменты, но, с другой стороны, не хотелось травмировать детскую психику. Вот тут-то и понадобилась анимация. Мы использовали анимационные акварели замечательного мастера Джеффа Шира (Jeff Scher), сделанные в технике ротоскопинга (анимационная компьютерная техника, использующая метод обрисовки кадр за кадром снятого ранее фильма с реальными актерами и декорациями. – О.С.). Ему удалось передать суть трагических событий, особым образом трансформируя архивные съемки и фотографии. Особенно впечатляют поэтизированные картинки из детства Джека в Польше, где мы видим, как ребятишки купаются в озере и играют в футбол, как семьи-соседи общаются на улице, как прекрасна мирная жизнь, которой осталось совсем не долго существовать. Это тоже своего рода книжка с картинками для детей, только место иллюстраций здесь занято анимацией.
О.С.: Вы для себя обозначили красную черту в показе трагедии, которую нельзя переходить?
Э.Ш.: Это был сложный вызов – рассказать правду об ужасах Холокоста и не нанести травму психике юных зрителей. Я всегда на стороне детей, всегда стараюсь их защитить, успокоить, внушить, что наш мир это хорошое и безопасное для них место. Мне трудно объяснить, как мы принимали решения что и как показывать. Я опиралась на свою интуицию, руководствуясь приоритетным для меня критерием честности и, одновременно, заботой о детской психике.
О.С.: Ранее сообщалось, что ваш фильм станет частью образовательной программы. Расскажите, пожалуйста, поподробней.
Э.Ш.: Речь идет о замечательной программе Музея еврейского наследия (Museum of Jewish Heritage) в Нью-Йорке. Благодаря сотрудничеству музея с телеканалом HBO там можно увидеть наш фильм, познакомиться с выставкой анимационных работ Джеффа Шира и услышать воспоминания еще пятерых бывших узников нацистских лагерей смерти, которые мы записали. Эти пять мини-фильмов будут также показаны на дигитальных платформах HBO. А выставка-инсталляция в музее продлится до 29 апреля. Насколько я знаю, музеем разрабатывается специальный цикл встреч, рассчитанных на ознакомление школьников с историей Холокоста.
Внимание родителям: задания от «групп смерти», по которым можно понять, что ребенок в опасности
Как считают в Центре исследований легитимности и политического протеста, зафиксировавшем всплеск суицидальных хэштегов-шифров, опасное движение развивается намеренно и серьезно финансируется, пишут « Известия ». Подростки пишут с фейковых аккаунтов, привлекая внимание так называемых кураторов, специалистов в области психологии, которые знают, как вовлечь детей в процесс.
— Обработать такой массив данных и связаться с отобранными жертвами в 4:20, да еще убедившись в идентичности аккаунта, очень непросто. Представьте, сколько для этого нужно людей! Даже если это ботсеть, это очень непросто. Сначала основная работа по информированию, а потом методическая обработка. А в конце остается лишь додавить на ребенка и заставить его сделать последний шаг, — цитирует издание директора центра Евгения Венедиктова. — Случайным это не может быть! Это абсолютно точно откуда-то централизованно управляется. Здесь же задействован ряд инструментов и психологическая обработка. И обещания вознаграждения, и различные квесты, затем угрозы — все это четко отработанная система.
Кураторы, привлеченные хэштегами, опрашивают школьников на предмет серьезности решения, и так начинается «игра», по которой каждое утро в 4:20 ребенок просыпается за очередным заданием. Они идут по нарастающей, а примерно с середины появляются более интимные, личные, задания, чтобы жертва не могла соскочить, боясь шантажа. К этому моменту кураторы уже вычислили, где живет ребенок, кто его родители.
Также газета опубликовала примерный список заданий. Если вы заметили за своим ребенком или друзьями подобные действия, самое время вмешаться. При обнаружении подозрительной информации можно обратиться по телефонам доверия: +7 (3812) 79–33–04 или 8–800–2000–122.
Вновь распространившейся информационной угрозой всерьез обеспокоились власти и правоохранительные органы. Опасные группы модераторы соцсетей стараются вовремя блокировать. В Омске для родителей разработали памятку о безопасном интернете для детей.
«2Маши» оценили свои шансы на «Евровидении»
«Нам есть что сказать публике не только в России»
Участие дуэта «2Маши» в национальном отборе на «Евровидение» с песней Bitter Words позволило посмотреть на этот коллектив немного в другом фокусе. Совершенно очевидно, что в контексте этого мероприятия они не будут инопланетянами. Энергичные, независимые, обе с юридическим образованием, никаких папиков в менеджменте, в общем, тотальная girl power, что сейчас идет на ура в прогрессивной части Европы. К модной картинке нужно добавить еще и звук, потому что Марии Зайцевой как композитору и Марии Шейх как поэту не отказать в умении писать цепкие хиты, где есть и мелодия, и вокал, и читка, но нет даже намека на намерение встать под знамена какого-то определенного жанра.
Фото: пресс-служба группы
Как дуэт Маша и Маша образовались отчасти вопреки логике. Выпускница «Народного артиста» Мария Зайцева на волне популярности проекта оказалась в девичьей группе «Ассорти», но специфика работы в продюсерском коллективе быстро ей наскучила. После того как группа «Наоми», где певица выступала впоследствии, не оправдала всех ожиданий, могло показаться, будто артистка стремительно уходит во второй эшелон без особых шансов выбраться оттуда.
Случайное знакомство Маши Зайцевой с увлеченной рэпом поэтессой Машей Шейх неожиданно все меняет. Девушки стали как инь и ян в том смысле, что их методы в написании песен неожиданно совпали и дополнили друг друга. Теперь «2Маши» — это уже три альбома и далеко идущие амбиции. В разгар еще одного катастрофичного для индустрии лета «ЗД» застает участниц дуэта в отличном настроении и даже при деле.
— Мы на работе, находимся в Обнинске и готовимся выступить на Дне города, — бодро сообщает Мария Шейх.
— То есть вы из тех счастливых артистов, у которых сейчас есть гастроли…
Маша Зайцева: — Слава богу, жизнь продолжается. Конечно, сложности есть: слетают туры, много отмен и переносов из-за ограничений. Но мы оптимисты и пытаемся думать о хорошем. И в работе мы не тормозимся, недавно вышла новая песня, которая называется «Корабль-Печаль», есть клип на нее. И показатели совсем не печальные. Готов еще один новый трек, который мы скоро будем премьерить. Все-таки мы думаем, что сейчас артисты должны как можно чаще радовать людей своим творчеством.
— Все, что связано с созданием этой радости, вы несете исключительно на своих хрупких плечах. Ни продюсерских центров, ни стороннего менеджмента. Тяжеловато, наверное?
М.Ш.: — Сейчас уже не так тяжело, как вначале. Конечно, были трудности, потому что приходилось доверять только своему чутью. Сейчас дорожка уже протоптана, и появились люди, это концертный директор и администратор, которых мы сами нашли и в которых уверены. Но в продюсерских центрах мы не состояли, не состоим и все, что связано с нами, контролируем самостоятельно.
— С одной стороны, отсутствие Карабаса-Барабаса может быть большим плюсом. Вы никому ничего не должны, и все успехи, как и поражения, принадлежат исключительно вам. Но, наверное, бывают моменты, когда так хочется спрятаться за широкой продюсерской спиной?
М.Ш.: — Нам проще, потому что нас двое, и когда у кого-то возникают сомнения и опасения, то у второго человека этих сомнений и опасений нет. Получается баланс. У нас еще не было ситуации, когда хотелось бы за кого-то спрятаться или попросить о помощи. Мы вообще не те, кто любит прятаться.
— Я думаю, что даже психологи согласны с тем, что женский тип мышления более эмоциональный и спонтанный, чем мужской. Получается, что у вас все вдвойне эмоционально и спонтанно. Взрывы бывают?
М.З.: — Мы, наверное, из тех девушек, кто умеет уравновешивать друг друга. И если одна дает эмоции, то другая пытается их нивелировать. Конечно, бывают моменты, когда мы друг друга не понимаем. Но такое со всеми случается. Ради красного словца можно сказать, что иногда бьем посуду.
Therr Maitz, «2Маши» и Манижа на национальном отборе на Евровидение-2021. Фото: кадр из видео
— Участие в национальном отборе на «Евровидение» было результатом эмоционального импульса или решением холодного разума?
М.З.: — Это был внезапный, я бы даже сказала, скоропостижный звонок с канала, и времени на подготовку практически не оставалось. Мы оперативно написали песню и выступили с ней в отличной, кстати, компании с Therr Maitz и Манижей. Нам показалось, что было три отличных номера.
М.Ш.: — Это в любом случае интересный опыт, и мы получили удовольствие, но если говорить на тему, хотели бы мы еще раз попробовать, то да, хотели бы. Но в первую очередь мы хотели бы побольше времени на создание песни, чтобы не два дня, а столько, сколько потребуется для номера, в котором мы были бы уверены.
— Во всей этой евровидийной карусели есть момент, который, видимо, настораживает артиста. Вашим поклонникам могут нравиться не все ваши песни, но в целом их реакция доброжелательная. А участникам «Евровидения» приходится терпеть довольно пристрастные оценки людей, на которых они, может быть, и не рассчитывают как на свою потенциальную аудиторию…
М.Ш.: — Мы это хорошо понимали, когда согласились на участие в отборе. Пишут действительно всякое, и к этому нужно быть готовыми. Но я считаю, нам есть что сказать публике не только в России, но и в других странах. На мой взгляд, мы довольно интересный проект для того, чтобы быть представленными на «Евровидении». Но мы хотим там быть только с той песней, которую напишем сами.
М.З.: — Это, кстати, принципиальный для нас момент. Весь материал мы всегда пишем сами. И в первую очередь нам очень важно, чтобы песня, с которой можно было бы выйти на конкурс, нравилась нам самим. На наш взгляд, «Евровидение» очень субъективный конкурс. Очень часто номера, которые лично мне нравились, оказывались на последних местах. И наоборот.
— Вероятно, вы могли бы привлечь там внимание. С женскими дуэтами на «Евровидении», как правило, негусто. И если вспомнить успех «Тату» в Риге…
М.З.: — «Тату», в принципе, удалось стать коллективом, который запомнили во всем мире. Они, наверное, единственные из нашего шоу-бизнеса, которые стали очень популярными за пределами России.
М.Ш.: — И их помнят до сих пор. Когда за границей выясняется, что ты из России, многие сразу выдают свою первую ассоциацию — «Тату».
— Когда вы только начинали свой проект, сразу было понятно, что получится дуэт?
М.Ш.: — Нет, сначала мы сочинили несколько песен, и, когда поняли, что людям это нравится и они даже просят написать еще, мы решили как-то назваться и выпускать альбом. Так мы и стали дуэтом.
— У вас незначительная разница в возрасте, но тем не менее вы из разных музыкальных эпох. Маша Зайцева, скорее всего, вдохновлялась поп-музыкой времен, когда в основном пели, а Машу Шейх, видимо, уже накрыл хип-хоп. Вы в некотором смысле должны говорить на разных музыкальных языках…
М.З.: — Мне кажется, здесь одна из наших изюминок. Мы с Машей действительно разные, но всегда приходим к чему-то единому.
М.Ш.: — Наверное, так должно было случиться, что люди с разными предпочтениями в музыке вдруг нашли другу друга. Думаю, если бы лет десять назад кто-то сказал мне и Маше, что мы будем выступать дуэтом, нам бы это показалось какой-то шуткой. Но так совпало, мне кажется, это судьба.
Фото: пресс-служба группы
— Что вы обычно слушаете удовольствия ради?
М.З.: — У меня преимущественно зарубежная и довольно олдскульная музыка.
М.Ш.: — Я очень много всего слушаю, в том числе и радио, чтобы понимать, что вообще сейчас в трендах. А еще 2Pac, старые альбомы «Касты», группу «Триада». Можно сказать, что я на этом училась читать рэп.
— Вопрос Маше Зайцевой. У вас уже довольно продолжительная музыкальная карьера, в которой были и не самые радостные моменты. Вы ушли из группы «Ассорти» в результате разногласий с продюсерами. Группа «Наоми» тоже, в общем, «не выстрелила». В такой ситуации у певицы уже не так много шансов вернуть популярность. Были у вас такие тревожные мысли?
— Я никогда не сомневалась в том, что у меня все сложится. Никогда не опускала руки и вообще не представляла своей жизни вне сцены. Музыка — это мой кислород, и без нее я свое существование просто не мыслю.
— Теперь вопрос Маше Шейх. В момент знакомства вы понимали, что это та самая Маша Зайцева из «Ассорти» и «Наоми»?
— До встречи с Марией я ничего не знала о группе «Наоми» и отдаленно была в курсе про «Народного артиста», но никогда не смотрела этот проект. В момент нашего знакомства Маша прошла на «Голос», и я была в ее группе поддержки. Но тогда у нас обеих не было даже мысли о дуэте.
— Вам как девушке, которая училась читать рэп, поп-музыка, наверное, казалась чем-то совсем не модным?
— У нас в коллективе я отвечаю за всю текстовую часть, и есть у меня подозрение, что мне всегда хотелось заниматься именно песнями. Но я человек не поющий и не смогла бы ничего сделать без самого лучшего, на мой взгляд, голоса Марии. Песни ко мне часто приходят в виде рэпа, но потом они как-то начинают переделываться, и получается совсем другое. Хотя я не исключаю, что мне когда-нибудь захочется сделать альбом с дворовым рэпом из моих школьных времен. Мне это тоже очень нравится.
— За последние пару лет, когда появился этот диковинный тик-ток-поп, даже довольно молодые артисты могли почувствовать себя стариками, которые ничего не понимают. Как вы воспринимаете короткие песни, которые начинаются с припева в исполнении блогеров?
М.З.: — Мы нисколько этого не испугались. У нас есть своя ниша, свое понимание нашего музыкального движения.
М.Ш.: — Новая мода не отберет поклонников, которые ценят нас за определенные песни, за наш смысл и посыл. Мы вообще не гонимся за тенденциями, хотя, может быть, со временем и вольемся в ТикТок.
М.З.: — Основной срез нашей аудитории — это уже взрослые люди. По статистике, нашей основной публике от 25 до 35 лет. И еще нас слушают и те, кому от 35 до 45. Вряд ли они увлечены ТикТоком.
— Есть же еще и некоторая артистическая ревность в духе «и почему вокруг этих запевших блогеров такой ажиотаж»?
М.З.: — Ой, вот таких мыслей у нас вообще нет. Считать себя лучше кого-то, на наш взгляд, неправильно.
— Вы можете похвастаться тем, что называют чутьем на музыкальную моду? Умением угадывать бит, который вдруг всех заинтересует или какие-нибудь студийные хитрости?
М.З.: — Наша музыка изначально не построена на каком-то определенном стиле или битах. Мы просто выкладывали наши песни, исполненные под гитару или пианино, кстати, до сих пор этим занимаемся, и люди всегда хорошо воспринимали эти треки в их первозданном виде.
М.Ш.: — Мне кажется, мы стали одними из первых, кто выкладывал такие сырые нарезки в Инстаграм. Некоторые коллеги даже нам говорили, что это не совсем правильно, правда, в последнее время уже многие так делают.
— Когда идет работа над финальной версией песни, то вы отдаете карт-бланш аранжировщику?
М.Ш.: — Нет, мы всегда участвуем в процессе. Нет такого, что мы отправили демо и он уже все делает сам. Вместе сидим и выбираем биты, инструменты и все остальное.
— Наверное, велик соблазн приобщиться к чему-нибудь успешному, поставить в студии трек Билли Айлиш или кого-нибудь в этом духе и сказать: «Хочу вот так же…»
М.Ш.: — Ну, чтобы поставить трек и попросить сделать так же, у нас, наверное, не случается. Но, конечно, могут нравиться звуки или способ записи вокала, но мы не ощущаем потребности кого-то копировать.
— У вас очень современный имидж. Никаких дядек, которые могут куда-то продвинуть, свое женское музыкальное государство, в общем, феминизм во всей своей красе. В закулисной жизни вы такие же?
М.З.: — Мы никакой имидж не создавали. И нам кажется, что успех нашего проекта именно в такой правде во всем. В песнях, в том, как мы себя подаем. Ничего специального мы не делали. Собрались, пишем, живем, говорим, все как в обычной жизни. Никаких стилистов и имиджмейкеров.
— Станет ли поводом для суеты ситуация, в которой вы вдруг почувствуете, что слегка отстаете от моды?
М.Ш.: — Если мы поймем, что вдруг стали старомодными, то сразу напишем об этом песню. И если кто-то еще вдруг ощутит свою старомодность, то песня обязательно «выстрелит» — люди увидят, что они не одни такие.