«На связь выходят только ночью» Заключенные прямо из тюрем обманывают миллионы россиян по телефону. Как устроен этот бизнес?
В конце января представители МВД обратились к россиянам с предупреждением о том, что в стране вновь активизировались телефонные аферисты. При этом, по данным Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России, значительная часть таких мошенников — это заключенные из колоний и СИЗО. Госдума уже готовит к третьему чтению закон, заставляющий мобильных операторов отключать связь в местах лишения свободы по просьбе ФСИН. Но в тюремном ведомстве эту меру посчитали недостаточной — и попросили из бюджета три миллиарда рублей на борьбу с тюремными кол-центрами. О том, как они работают, насколько много их в России и почему на борьбу с телефонными мошенниками надо потратить столько денег, — в материале «Ленты.ру».
Мошенников, которые работают из-за решетки, называют «але-мале». В 2020 году ущерб от их действий, по данным ФСИН, составил 1,8 миллиарда рублей. Количество схем для обмана, которые используют звонящие, ограничивается лишь их фантазией. Но чаще всего аферисты используют три роли: родственник в беде, сотрудник банка и альфонс.
Первая история особенно популярна у арестантов СИЗО, где информация о «новеньких» распространяется моментально. Тут мошенникам даже не приходится импровизировать — все данные о жертве можно получить из первых уст: например, выудить под предлогом помощи.
Днем человека арестовали, а спустя пару часов, ближе к вечеру, его родственникам поступил звонок: «Бабушка, меня арестовали — нужны деньги». [Мошенник] назвал имя адвоката, сказал, что сейчас подъедет юрист и надо вынести ему деньги. Пришел парень — и забрал их
Для того чтобы стать «сотрудником банка», заключенным даже не нужно привлекать лишних людей — об этом не понаслышке знает бывший заключенный Олег, который провел в колонии 25 лет.
Фото: Станислав Красильников / ТАСС
«Самая простая схема — берешь мобильное приложение банка, начинаешь делать перевод по номеру, и если у человека есть мобильный банк, то тебе сразу высвечивается его имя и отчество, а дальше звонишь и представляешься сотрудником, просишь назвать данные карты», — объясняет он в беседе с «Лентой.ру».
Еще одна популярная у телефонных мошенников схема, по которой жертвы сами идут в сети к аферистам, — прикинуться влюбленным. Именно от такой схемы пострадала москвичка Елена (имя изменено).
«Ты единственная, кто может мне помочь»
С Дмитрием Елена познакомилась в интернете — и в их общении сразу появился романтический подтекст. Мужчина не скрывал, что находится в местах лишения свободы, но старался преподнести историю в лучшем свете.
Дмитрий говорил, что сидит по статье 111 («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью») УК РФ, но потом я узнала, что за разбой. Он не стал отпираться. Рассказывал, что осудили по ложному обвинению. Проверить это я никак не могла, но, зная наше правосудие, допускала, что и такое возможно
Проблем со связью у Дмитрия не было — они с Еленой могли и созваниваться, и переписываться. Мужчина не выпытывал личную информацию о своей «возлюбленной»: напротив, он охотно рассказывал о себе, жизни в колонии и отношениях с сокамерниками.
Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»
Но через месяц после знакомства общение вдруг стало поворачивать в финансовое русло. «История Дмитрия была очень реалистичной — скоро УДО, нужны деньги на адвоката, на решение всяких вопросов и получение документов. Одним словом, вопрос жизни и смерти, а потом он все отдаст», — вспоминает Елена.
Первое время Дмитрий действительно отдавал долг — иногда полностью, иногда частично. Правда, спустя какое-то время всегда просил деньги обратно. Удерживать жертву на крючке ему помогала жалость.
«Ты единственная, кто может мне помочь, — спаси, помоги». И все на фоне обещаний вскоре вернуть долг. Это удерживало от того, чтобы разорвать общение
Дмитрий вытягивал деньги у Елены три года. За это время москвичка перевела мошеннику десять миллионов рублей.
«Все заработанное уходит на счета смотрящим»
Вернуть деньги Елене не помогали даже расписки, которые она все-таки смогла получить от «поклонника». Несколько раз женщина пыталась прекратить общение, но избавиться от Дмитрия было нелегко.
Он не оставлял меня в покое, продолжал писать. Я говорила с юристами на этот счет — они объяснили, что если оборвать общение, поменяв телефон, то вернуть деньги точно не получится. Нужно либо дожимать, чтобы он вернул долг добровольно, либо идти в суд
В итоге Елена решила обратиться в полицию. Было возбуждено уголовное дело по части 4 статьи 159 («Мошенничество в особо крупном размере») УК РФ. Дмитрий свою вину не отрицал, но настаивал на том, что в преступной схеме был только исполнителем.
По словам Владимира Осечкина, основателя правозащитного проекта Gulagu.net, практика организации групп мошенников сотрудниками ФСИН действительно существует и представляет собой связку оперативников и криминальной верхушки. Именно они получают основной доход.
Все «заработанное» уходит на счета смотрящим и положенцам, контролирующим ту или иную колонию, а потом обналичивается и процентов 50 отдается сотрудникам ФСИН за «крышу». Сами звонящие, нижняя каста, получат максимум чай и сигареты
Отказаться от такой работы бывает непросто. «Могут бить и прессовать, угрожать перевести в категорию опущенных, могут потребовать деньги в качестве карточного долга. Человек соглашается на все, только бы его не трогали», — рассказывает Осечкин. Правда, есть и те, кому телефонные аферы по душе, — особенно в колониях, где необходимо работать.
Кому-то не хочется «горбатиться» за две тысячи рублей на «промке» [промышленной зоне] — им проще заниматься разводом. На время, когда большая часть осужденных уходит работать, они остаются в «жилке» [жилой зоне], в отряде, который дальше всего от дежурной части, и проводят обзвон
Между тем самая громкая история с полноценным кол-центром, устроенным заключенными, развернулась в известном московском СИЗО «Матросская Тишина».
«Роутер снабжал арестантов бесперебойным интернетом»
В 2019 году по факту нарушений в «Матросской Тишине» было возбуждено уголовное дело. Его фигурантами стали старший оперуполномоченный оперативного отдела изолятора Владислав Остапенко и инспектор режима отдела и надзора Сергей Войтко.
Их обвинили по статьям 290 («Получение взятки в особо крупном размере»), 286 («Превышение должностных полномочий») и 163 («Вымогательство в крупном размере») УК РФ. Как вспоминает следователь 2-го Следственного управления Следственного комитета России (СКР) Павел Кондратьев, оперативная информация насчет Остапенко и Войтко поступила в 2019 году.
Сообщалось, что Войтко и Остапенко активно занимались проносом телефонов в СИЗО. Я взял группу, и мы пришли к начальнику изолятора. Объяснили, что будет проводиться обыск, и попросили оказать нам содействие
Но как только следственно-оперативная группа начала обыск в одной из камер, по СИЗО сразу разлетелся тревожный сигнал — «Шухер! Шмон!» Арестанты стали спешно блокировать двери камер при помощи хитрого приема: вставляли в замки тонкие металлические пластины, тем самым заклинивая их.
Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости
Этих 30-40 секунд задержки оказалось достаточно, чтобы вся техника и средства связи, которые не должны были по закону находиться в камерах, успели перекочевать в другие помещения. Как объясняет Павел Кондратьев, смартфоны спускали в соседние камеры или камеры этажом ниже по так называемым «дорогам», которые «наводят» блатные сидельцы.
«Дороги» — это отверстия в бетоне, которые арестанты расковыривают ложками и через которые при необходимости переправляют телефоны.
Чтобы улики никуда не делись, мы провели зачистку от первой камеры третьего этажа до последнего помещения на первом. В результате все телефоны скопились в последней камере, причем все были зашиты в чехлы и на каждом было подписано, из какой камеры вещь
Всего в результате обыска в корпусе СИЗО «Матросская Тишина» у 80 арестантов изъяли 40 средств связи — получается, что телефон был у каждого второго.
Больше всего мы удивились, когда в одной из камер наши телефоны поймали сигнал Wi-Fi. Оказалось, что прямо в СИЗО находился роутер, который снабжал арестантов бесперебойным интернетом
Проводя обыски, следователи обнаружили, что у всех оперативников, работающих в изоляторе, были личные смартфоны, что запрещено законом. Любой, кто входит на территорию исправительного учреждения или СИЗО, обязан сдать средства связи, но в «Матросской Тишине» это правило почему-то на всех не распространялось.
А если тюремщик сумел пронести свой личный телефон в изолятор, то что помешает ему за деньги пронести такой же телефон для одного из арестантов?
«Считается, что это нехорошее преступление»
Нашумевшая история в «Матросской Тишине» ввела в обиход понятие тюремного кол-центра, а вскоре ФСИН стала подводить под этот термин все случаи мошенничества на зоне. Однако, по словам юристов и самих заключенных, говорить о существовании полноценных кол-центров за решеткой можно было 5-7 лет назад.
Сейчас это лишь единичные случаи на всю систему — никто не хочет рисковать погонами, «крышуя» такое крупное мошенничество. Значительно проще сделать ставку на более мелкие, но регулярные доходы.
«Осужденный находит так называемые «ноги» в виде коррумпированного сотрудника и начинает закупать телефоны через него. Для сотрудника это безопаснее — он работает только с одним зэком, а тот уже распространяет мобильные и делится с ним прибылью», — рассказывает «Ленте.ру» бывший заключенный Игорь (имя изменено).
Иногда заключенным приходится тратиться на мобильный не один раз — изобретательные тюремщики могут продать устройства, а затем отобрать, чтобы продать снова. При этом администрация исправительного учреждения, как правило, в курсе, что зэкам приносят смартфоны — но за вознаграждение делает вид, что ничего не происходит.
А заключенные, в свою очередь, соблюдают конспирацию, чтобы лишний раз не провоцировать сотрудников.
На связь [зэки] выходят только ночью, потому что в это время обыски можно проводить только в экстренных ситуациях. А сами телефоны они прячут в тайниках — в мебели, в бытовой технике, в светильниках, в полах, в туалетах, в матрасах, а порой и вывешивают за окно. Вариантов тут миллион
Бывший зэк раскрыл устройство тюремных «колл-центров»
«Симки проносят во рту»
По данным полиции, ущерб от мошеннических звонков, которые совершили заключенные СИЗО и колоний, в 2020 году составил 1,8 миллиарда рублей. ФСИН заявила, что намерена бороться с колл-центрами и даже попросила выделить на это из бюджета 3 миллиарда. Но о «начинке» таких колл-центров, сотрудниках и покровителях известно крайне мало. Мы нашли бывшего заключенного, который рассказал об устройстве тюремных разводов на деньги.
Фото: Елизавета Клушина
Справка «МК»: Схема тюремного «колл-центра» такова: уголовник из колонии или СИЗО звонит гражданину и под разным предлогом выманивает у него деньги. Самые распространенные способы. Ваш сын (дочь) сбил человека, срочно нужны деньги, чтобы откупиться. Вашего родственника задержала полиция с наркотиками, необходимы «отступные». С вашей карты в банке попытались снять деньги, сообщите три цифры на обратной стороне, чтобы засечь мошенника».
Для начала расскажу, как отреагировали сотрудники одного московского СИЗО, где в этом году прикрыли колл-центр, на вопрос о нем.
«Ну, было там два десятка мобильных телефонов, сотня сим-карт, да еще подзарядки. И все».
Да, на полноценный колл-центр это не тянет. Никакого специального помещения с серверами и мощными компьютерами там не нашли. Обычная камера, где держали много мобильников. Но, может, в колониях все по другому, посерьёзнее?
Владимир Васильевич на днях освободился после почти двадцатилетней отсидки, и похоже, очень скоро снова отправится за решетку (расплатился с таксистом фальшивой пятитысячной купюрой, тот уже написал заявление в полицию). Так что можно сказать – мы «поймали» его в короткий промежуток между сроками.
— Расскажите про колл-центры, которые, как уверяют, есть чуть не в каждой колонии.
— Да ну, никаких колл-центров я не видел никогда. А я всю жизнь в тюрьме, прошел много лагерей и пересылок.
— Как же нет, когда следствие уверяет, что есть и что такие колл-центры наносят людям огромный ущерб. К слову, мне самой как-то звонили «из службы безопасности банка», я с ними пошутила на счет того, что надо прийти к ним за решетку и проверить их права (как член ОНК).
— Так это ж просто звонят отдельные зэки, и все. Я сам так делал.
Я вам толкую про то, что никаких помещений с серверами и компьютерами нет. У зэка есть телефон. Вот скажем, такой (называем марку) – он по мощности и по памяти не хуже компьютера. Дальше скачиваются разные приложения банковские, базы и так далее. И все, зэк «работает». Нет ничего, что зэк не может сделать с телефона на зоне, что вы сделаете с компьютера на воле.
— Однако на воле, где больше возможностей, мало кто может получить все эти нужные базы данных, чтобы потом обзванивать людей, списывать деньги с их счетов.
— Им еще надо научиться пользоваться.
— А что те, кто шарят в компьютерах и интернете, на зону не заезжают? Еще как. А один такой может обучить всех желающих. Знания на зоне накапливаются и накапливаются. Люди сидят годами и все время совершенствуются. Так сказать, грызут гранит науки и постигают прелести технического прогресса. Ну а если еще есть учитель – так это вообще отлично.
— Знаю про кого вы, но это профессиональный хакер, таких на зоне единицы. А какие технологии, методы используют все остальные?
— Симки проносят на зону во рту. И есть еще понятие «воровские симки» (когда скинут по 20-40 симок на зону для общего пользования).
— Какой же актуальный?
— Берешь фоточки девушки красивой, из журнала, штук пять. Создаешь аккаунт в соцсетях и регистрируешься на сайте знакомств. Начинаешь переписываться с мужчинами. «Какая девочка!». Потом просишь у кого 200 рублей, у кого 500. А если сексом займешься виртуальным – 5 тысяч дают.
-Только под девочек «косите»?
-А тюремная «служба безопасности банка» как работает?
-Да все элементарно там. Вообще проблем нет получить базу телефонов и дальше убедить их хозяев дать тебе номера банковских карт.
— У вас голос и манера говорить даже отдаленно не напоминает то, как общаются сотрудники банков.
Собеседник тут же меняет голос до неузнаваемости.
— Здравствуйте, Ева Михайловна. Я сотрудник банка. У вас счет арестовали.
— Как вы так голос поменяли?
— Ха-ха. Я и не так могу. Когда данные какие-то надо, звоню и представляюсь сотрудником органов. «Здравствуйте, это прокуратура. Где вы сейчас постоянно проживаете?»
— Снимаю шляпу. Но где вы прячете телефоны, и как вам их проносят?
— Ты что, опер? Я не буду на эти вопросы отвечать. Ладно-ладно. Проносят в заднице. А прячем в бараке. Снимаешь батарею чугунную, за ней делаешь отверстие, замазываешь зубной пастой и ставишь обратно батарею.
— Но ведь сотрудники могут зайти в любой момент.
— Некоторые сотрудники в курсе вашей «банковской деятельности»?
— Думаю, без их покровительства не обошлось.
— По-разному бывает. Иногда не в курсе. Иногда делают вид, что не в курсе. А иногда сами процент получают.
Как распознать «тюремное мошенничество»
В ответ на предложение оператора «банка» назвать свои паспортные данные, сообщите, что вы сейчас стоите как раз рядом с отделением и готовы там все показать. Смотрите на реакцию.
В ответ на просьбу «прокурора» или «следователя» сообщить адрес или номер паспорта, запишите его ФИО, должность, место работы и скажите, что перезвоните ему на служебный телефон.
Меняйте периодически пароли в он-лайн кабинетах банковских приложений.
Пошутите в духе «вечер в хату», посмотрите на реакцию.
Звонок из «Матросской Тишины»: как бороться с call-центрами в тюрьмах
Звонок из «Матросской Тишины»
Есть несколько типов мошеннических звонков из тюрем. Первый, массовый, — это когда заключенные приобретают сим-карты, телефоны и работают в лоб, не шифруясь. Самый яркий случай произошел в «Матросской Тишине»: мошенники инвестировали 7 млн рублей, из них 5 млн — на взятку сотрудникам ФСИН. И после этого успешно работали. Определить, кто и откуда совершает такие звонки, довольно просто. Есть термин «триангуляция» — это когда с определенной более или менее неплохой точностью до 2-10 метров можно определить местоположение абонента. Например, когда вы едете в машине, то вы кочуете от одной вышки сотовой связи к другой. Звонок, который вы при этом совершаете, не прерывается, так как телефон держит связь одновременно с несколькими базовыми станциями, хотя и подключается только к одной. При этом ваш телефон сообщает им свои уникальные идентификаторы. Зная, к каким вышкам подключился телефон, его уровень сигнала, можно понять, где абонент находится. Понятно, что на практике техническая сторона вопроса чуть сложнее, но именно таким способом Сбербанк, проверяя жалобы на мошеннические звонки, и обнаружил, что звонили из «Матросской Тишины».
Как с этим бороться
Во ФСИН предлагают ставить глушилки, которые создадут помехи, разъединят абонентов. В первом приближении этот подход не выдерживает критики, потому что работа глушилки никак не поможет вам отличить звонок мошеннический от обычного, например, от звонка сотрудника ФСИН по работе или домой. Нельзя заглушить отдельный телефон или разговор: внесение помех — это помехи для всех, кто находится в зоне действия глушилки. Если не анализировать содержание разговора, то, чтобы блокировать «плохие», остаются статистические методы, например, частота звонков или концентрация звонков, как будто звонят по определенному списку (по номерам абонентов отдельного банка/региона/города). Но в таком случае есть вероятность грубых ошибок, метод не очень надежный. В США за использование глушилок грозит серьезное наказание — ведь есть риск, что люди не смогут дозвониться до экстренных служб.
Но можно работать более тонко, применяя глушилки и работая совместно с операторами сотовой связи. Поскольку к их базовым станциям привязываются устройства, отдавая им свои идентификаторы, то, еще до того как соединить абонентов между собой, оператор знает, кто и кому звонит. Можно взять номера телефонов сотрудников тюрьмы и занести в белый список. И запретить базовой станции производить звонки для тех, кто в этом списке не состоит. Для этого глушилки и пригодятся (хотя в описанном сценарии можно будет обойтись и вовсе без них). По итогу вариант с временными ухудшениями связи для конкретных мест будет вполне эффективно работать с «тюремными call-центрами», но он не поможет в борьбе со вторым, тоже массовым, способом мошенничеств из тюрем — подменой Caller ID с помощью виртуальных АТС и нечистых на руку провайдеров VoIP.
Мошенничество через IP-телефонию
Если дать упрощенное описание атаки, которая называется Caller ID spoofing, получим следующее. Caller ID — это параметр, в котором передается номер абонента, который вы видите у себя на смартфоне, когда получаете звонок. Caller ID можно подменять. Довольно легко это сделать именно с помощью виртуальной АТС. Но в цепочке между двумя абонентами ведь есть оператор, которому видны данные манипуляции. Однако операторы телефонной связи обычно не проверяют соответствие Caller ID реальному. А есть еще и «виртуальные» операторы — те, которые предоставляют услуги для IP-телефонии. Они, скажем так, еще менее требовательны к своим клиентам.
Как бороться с такой подменой Caller ID (номера телефона)? Некоторое время назад крупнейшие операторы и банки запускали различные эксперименты, направленные против мошеннических звонков. Например, так описывали свое решение Tele2: чтобы определять мошеннические звонки с подмененных номеров, оператор сотовой связи синхронизирует данные о звонке с CRM-системой банка (используется для работы с клиентами). Во время звонка отправляется запрос к системе банка с вопросом, действительно ли сейчас совершается вызов с этого банковского номера. Если система не подтверждает вызов, антифрод-платформа маркирует звонок как потенциально рискованный и отправляет соответствующее уведомление в банк. Про уведомление потенциальной жертвы речи не идет.
Поэтому хотелось бы предложить другой вариант борьбы с черными call-центрами. Это цифровые песочницы, когда в ограниченной среде проводятся правовые эксперименты. Например, можно разрешить анализ содержимого начала разговора. Ведь при звонке мошеннику очень важно с первых секунд добиться доверия жертвы. Мошенники разговаривают скриптами, то есть одинаково и в меру предсказуемо: «Здравствуйте! Я из службы безопасности Сбербанка». Уже сейчас в кол-центрах банков есть роботы, которые распознают речь клиентов при звонке. В рамках такой песочницы можно было бы анализировать автоматически содержимое такого разговора и рвать связь, если это не банковский сотрудник: при звонке с любого номера, если произносится эта фраза («службы безопасности») плюс ключевое слово («банк», «транзакция», название банка), отправляется запрос на верификацию в CRM-систему банка, и при отрицательном ответе связь прерывается. А пока мошенник набирает номер заново, можно предупредить жертву автоматически отправленным из банка сообщением.
Почему полиция не борется с телефонным мошенничеством
Если коротко, то из-за несовершенства законодательства по части международного сотрудничества. Часто мошеннические звонки совершаются из других государств. Для такой связи нужен виртуальный оператор, который сидит, например, в Гонконге или Панаме. Российский оператор видит, что мошеннический звонок пришел из Панамы, и только это он может дать правоохранительным органам. Они в свою очередь должны отправить запрос в Панаму, чтобы тот оператор передал «логи», а здесь все упирается в местные законы: обязано юрлицо из Панамы ответить или не обязано. Телефонные мошенники живут именно за счет несовершенства международного законодательства. На сегодняшний день часто мошеннические звонки совершаются с территории Украины. Это удобно для мошенников и из-за конфликта между странами. В итоге российские правоохранители напишут запрос местным силовикам, которые и должны провести расследование. Часто такие дела остаются без движения. Предполагаю, что для российских полицейских подобные дела означают «висяк» и порчу статистики, и они прилагают все усилия, чтобы такие дела не заводились, отговаривая жертв писать заявления.
Кто в ответе?
Кажется, что черные call-центры — это ничья зона ответственности. Технически банки себя обезопасили, информируя клиентов не передавать коды и данные карт и счетов. Однако по закону украденные с карты деньги вернуть можно. Но банк будет упираться руками и ногами, что клиент виноват сам. Достаточно сил и нервов бодаться с банком в суде одному человеку из ста. Надо ли ради этого шевелиться банку и придумывать что-то для борьбы с мошенниками? Риторический вопрос. Тем парадоксальнее ситуация выглядит, если знать, что жертв мошенников защищает ФЗ-161 (Федеральный закон «О национальной платежной системе»), а также некоторые положения Национальной системы платежных карт.
Выявлять факты подмены Caller-ID должны, в свою очередь, сотовые операторы. На пользовательском уровне жертва не может заметить подмену номера — только оператор связи на своем оборудовании. Наконец, помочь может и полиция. Есть международные договоренности о помощи в раскрытии преступлений, когда страны обязаны помогать и сотрудничать. Есть принципы взаимности. Есть даже целый раздел в УПК. Но телефонного мошенничества в списке трансграничных и транснациональных преступлений нет. Кажется, будто пока никому нет дела до таких преступлений.
«Звонят зеки, а данные «сливаются» из банков»: интервью с сотрудником полиции о телефонных мошенниках
Мошенники иногда орудуют в сговоре с психологами и людьми, которые специально устраиваются в банки, чтобы «сливать» персональные данные. Об этом и о том, как заключённые проносят в камеры телефоны, чтобы навариваться на людях, «Клопс» рассказал замначальника полиции по охране общественного порядка УМВД России по Калининградской области Дмитрий Князев.
Трансформация преступности
— История с телефонными мошенниками стара, как мир, почему они сейчас так активизировались?
— Наверное, это наиболее удалённый, “безопасный” способ совершения преступления, как основной вариант. Сейчас в любом городе России очень много камер, которые фиксируют правонарушения. Поэтому преступники стараются быть малозаметными. Да и IT-технологии у нас стремительно развиваются, общество модернизируется и преступники тоже.
— Когда началась «вспышка» такого вида мошенничества?
— Я думаю, что в 2017 году такого рода преступления переросли в достаточно большой массив.
— Сейчас пик?
— Пик или нет, не знаем, мы видим, что таких преступлений становится больше. Определить это можно только после того, как количество пойдёт на спад. Сейчас телефонное мошенничество — основной вид преступлений против собственности граждан.
— Адвокаты говорят, что такие дела заранее провальные, вернуть деньги, отправленные телефонным мошенникам — нереально, это так?
— Есть две возможности вернуть денежные средства. Первая — по горячему раскрытию преступления, если деньги сохранились на счетах, картах преступников. В этом случае на них наложат арест и потом они в ходе расследования или в суде возвращаются. Второй способ — если вина злоумышленника доказана в суде, то в гражданском порядке можно взыскать ущерб. Это долгая история, если у преступников имеется машина или квартира, то судебные приставы накладывают арест на имущество, продают его и возвращают деньги. А если у них ничего нет, то ничего уже не поделаешь.
У нас же преступления совершаются из мест лишения свободы.
Звонки из мест не столь отдалённых
— Кстати, об этом я и хотела спросить. Это действительно так?
— Может быть, половина преступлений совершается из мест лишения свободы или лицами, которые только-только отсидели. Само собой, они знают способ совершения таких преступлений. Что с них возьмёшь, особенно с тех, кто в тюрьме находится.
— А как же заключённым удаётся получить мобильный телефон?
— Способы передачи весьма разнообразны. Сейчас активно используются квадрокоптеры. С их помощью смартфоны сбрасывают в промышленную зону, где трудятся заключённые. Скинули телефон сверху, а тот (заключённый — ред.) пронёс, кто-то недосмотрел и всё, звонит, совершает преступления. Я скажу, что в любой системе есть лица, которые являются пособниками преступников, их выявляют и задерживают.
— Квадрокоптер легко заметить.
— Есть разные промышленные зоны, где работают заключённые. Например, участки, где ведутся порубки, там гектары земли и более мягкие условия по досмотру. Здесь мне тяжело за УФСИН (Управление Федеральной службы исполнения наказаний) что-то сказать.
— Вы говорите, что таких сотрудников задерживают? А сколько человек уже арестовали?
— Я не могу сказать, это лучше у УФСИН узнать. Но те, кто непосредственно способствуют проносу телефонов в исправительно-трудовые учреждения, однозначно есть. Мне такие факты известны.
— Телефон не всегда уверенно принимает в супермаркетах, неужели в тюрьмах связь лучше?
— Сейчас прорабатывается закон, чтобы в тюрьмах были соответствующие «глушилки». Я думаю, что УФСИН тоже этим вопросом обеспокоен. Сотрудники бывают разные. Есть те, кто за обогащение идёт в ногу со злоумышленниками. Просто рано или поздно такой человек тоже будет привлечён к ответственности.
— Вы говорите, что в основном орудуют заключённые, а если не они, то кто?
Слив персональных данных
— Раз уж заговорили об IT и IP, почему невозможно дозвониться до «работников банка», которые звонят со злым умыслом? Как они это делают?
— Потому что их (номеров — ред.) не существует порой. Это IP-телефония, что-то похожее на мессенджеры, многоканальная связь с подменой номера. Злоумышленник может легко позвонить с телефона из моего кабинета, а когда человек проверит номер, он совпадёт с моим. Сначала мошенник может позвонить с телефона банка, а если потенциальная жертва не поверит, то он скажет, что сейчас ему перезвонят из полиции. Точка доступа, как правило, находится в другом государстве и оттуда эти звонки идут.
— Откуда тогда мошенники знают личные данные, номер карты и платёжную систему, тем более, если аферисты сидят в тюрьмах?
— Здесь с уверенностью могу сказать, что эти данные находятся в банках. Часто это («сливают» данные — ред.) уволенные сотрудники финансовых организаций. У всех же есть знакомые, преступники тоже ищут тех, кто работал в банках. Вся информация уходит оттуда.
— Это могут быть и рядовые менеджеры?
— Я думаю, что от мала до велика. Может быть, да, обыкновенный менеджер, который пришёл на стажировку, не исключаю, что злоумышленники могут целенаправленно искать таких людей. Те устраиваются, несколько месяцев стажируются, потом, когда их допускают к базам данных, они просто их копируют и передают мошенникам.
— Раз преступники работают в связке с кем-то на воле, может есть и специализированные колл-центры, где сидят мошенники и обзванивают жертв?
— Они есть, но не в Калининграде. Серьёзное оборудование, персонала по 20 человек и сотни телефонов.
— В Калининграде даже маленькие группы, где три-четыре человека не задерживали?
— Может быть, где два-три (человека — ред.) было, но чтобы прям развитая сеть, нет.
О работе полиции
— Сложно такие дела раскрывать?
— Ещё четыре года назад, мошенники выводили деньги на простые банковские карты, можно было отслеживать транзакции. Сейчас всё стало гораздо сложнее, потому что деньги выводятся на электронные кошельки, как правило, не в России. Например, на Украине. Никто из другого государства по рядовому преступлению не предоставит сведения (о владельце кошелька — ред.). Безопасные счета, о которых говорят мошенники, и есть те самые онлайн-кошельки. Обналичивают их в другом регионе или в другой стране. Очень тяжело понять, кто является непосредственно получателем денежных средств.
— Как тогда удаётся поймать таких мошенников?
— Вы знаете очень много разных схем. Нужно смотреть, каким образом было совершено преступление — дистанционно или нет. Смотрим, как выведены деньги — с карты на карту или на электронную систему. Как звонили — с простого смартфона или с IP-телефона. Мы сотрудничаем с банками, они через сутки отвечают на наши запросы. Также организована работа с МВД России по всем субъектам РФ. Все они заинтересованы в раскрытии такого рода преступлений. Поэтому всё зависит от исходных данных, отталкиваясь от этой информации, мы и работаем.
— Значит, реально задержать мошенника из другого региона?
— Да, конечно, если есть достоверная информация, мы понимаем, где и кем было совершено преступление, тогда выезжаем в командировки. Очень много подобных примеров. Оперативно все мы работаем в слаженной цепочке, порой за день ты успеваешь связаться с сотрудниками из Москвы и Краснодара. В Калининград часто приезжают сотрудники из других регионов. Например, недавно был полицейский из Новосибирска на задержание калининградца, который жил здесь, а совершал преступления там. Мы можем уехать во Владивосток и там задерживать того, кто обманывает калининградцев. В прошлом году мы выявили порядка 180 преступников.
— А если не в России?
— Нереально, практически нереально.
Такой вид преступлений тоже вымрет
— Есть ли кодовые слова или фразы, по которым можно понять, что звонит злоумышленник, а не реальный сотрудник банка?
— Самое правильное — сбросить вызов, никаких паролей нет. И вам, наверное, звонили.
— Нет, жду, когда позвонят, интересно, что скажут.
— А мне звонили. Они спрашивают: “Здравствуйте, вы такой-то-такой-то”, я говорю: “да”. «Вы подтверждаете, что только что был совершён платёж с вашей карты, на имя, которое я сам не знаю». Я говорю: “да”, они кладут трубку. Они ждут ответа, что я никуда не переводил деньги, и только тогда они могут начать меня «обрабатывать».
— Наверное, нужно обращаться в полицию как можно скорее, чтобы след преступника не простыл?
— Если человек заявляет через десять дней, потому что сначала не хотел идти, то шанса раскрыть преступление практически не будет. Через десять дней телефоны не будут работать и мы не увидим, как деньги выводились. Лучше сразу. Всё зависит от действий в первый день.
— Как часто обращаются калининградцы с такими проблемами?
— До десяти раз в день. Бывает один, бывает два, всё зависит от активности мошенников.
— О способах телефонного мошенничества рассказываются сейчас «из каждого утюга», почему люди остаются такими доверчивыми?
— Это на уровне психологии. Зачастую эти организованные преступные группы берут на работу настоящих психологов, которые различными способами убеждают граждан расстаться с деньгами. Буквально накануне в Ленинградском отделе полиции был случай: женщина 1,2 млн рублей, всё, что в жизни накопила, всё отдала мошенникам. Она стоит и слёзы льёт: «Да я всё слышала и вас лично, товарищ начальник отдела полиции, видела, как вы предупреждали, но я не знаю, что со мной случилось, он так мне говорил, он всё знал, я всё равно поверила».
— Насколько будет эффективно, если люди, которым позвонили мошенники и они не повелись на уловки, напишут заявление о попытке, это повысит шанс поимки телефонных преступников?
— Я не думаю, что это как-то повысит шансы. Самое действенное, чтобы мошенники поняли, что жители нашего региона на такие уловки не ведутся, свои пароли и явки не говорят, и сюда звонить смысла нет.
— Это же утопия.
— Все сейчас говорят о популяционном иммунитете от коронавируса, почему не может быть осознанного иммунитета от мошенников? Когда все граждане поймут, что не бывает подобных звонков из банка. Мы когда-то печатали листовки большие, там было много примеров: вам пришла СМС, что вы выиграли что-то — это мошенники, с «Авито», вам звонят и говорят, что по объявлению — это тоже мошенники. А сейчас у нас на буклете одна надпись «Позвонили из банка — положи трубку». Всё, больше ничего нет. Такие листовки раздают сотрудники полиции, ГИБДД.
Рано или поздно дойдёт до того, что этот вид преступления умрёт. Как раньше было: звонили и говорили, мол твой родственник попал в ДТП, он кого-то сбил и нужны срочно деньги. Вымер этот вид. Не верьте, что с банков звонят. Если нужно что-то от банка — сами идите в банк. Нужно мне в магазине купить молоко, я сам взял и пошёл в магазин, нужно мне что-то заказать домой, я взял и заказал. Нужно что-то — сделай это сам, ещё раз говорю, из банков не звонят.